гл.страница	легенды	мистика	старая прага	дома, улицы	выставки	контакты

Прага во второй половине 19 века

Прага засыпает

В середине 19 века Прага молчала не только во время утреннего сна, но и затихала на ночь намного раньше, чем сейчас. Со всего предпринимательства, кроме трактиров, дольше всего служили для общества купцы и лавочники. Но и лавочники закрывались раньше, большинство после 9-го часа вечера, залезая в свое жилье за магазином, как улитка в раковину. Иногда этим жильем служила часть магазина, отделенная перегородкой, без окон, без вентиляции, без воздуха и дневного света.

От купцов старые традиции и халатность общества требовали, чтобы было открыто хотя бы до 10 часов – пока не закрывались дома. Вдруг хозяйка спохватится, что у нее нет на утро кофе или сахара, и тогда мигом за пять минут до 10 часов к купцу, успеть до закрытия! Ради таких заказчиков он там мучился со всеми служащими. Не один из купцов оставлял магазин открытым и до половины одиннадцатого, чтобы возможная выручка в 20-30 крейцеров не досталась конкуренту по соседству.

Наконец закрывались ворота и этих магазинов, за ними лязгали тяжелые железные засовы, скрипели болты, которыми засовы на ночь закреплялись, гасли мерцающие газовые фонари. Усталые служащие ложились в постель, и через пять минут засыпали так крепко, что их не разбудил бы и поночный (ночной сторож), который с 11 часов ночи начинал трубить каждый час. В конце 60-х годов и Праге в некоторых отдаленных районах еще поночные трубили и даже носили алебарды или пики, стуча ими по мостовой. Но в более новых и оживленных улицах час отмечали свистком, до 4 часов утра. С 10 часов вечера по улицам начинал патрулировать полицейский караул. В Праге - двое мужчин в полном вооружении, т.е. кроме полицейской сабли, еще с винтовкой, на которую насажен штык. Тогда полицейские носили на головном уборе пушистые хвосты из конского волоса, которые в 70-е годы заменил зеленый хохол из петушиных перьев. Поэтому полицейских городовых называли «хохолатый».

Полицейский

Тяжелым отмеренным шагом шли они в ночной тишине, и их уверенная походка так отличалась от всех других шагов, что каждый знал, кто приближается. И эти «полицейские шаги» служили желанным предупреждением всем темным элементам, чтобы вовремя скрыться. Если где-то кто-то с ловкими пальцами пытался высадить окно на первом этаже или отмычкой вскрыть магазин или дом, если вор уже наполовину справился с замком уличного ларька, и ему уже оставалось немного до завершения задуманного, и издали услышал стук двух пар полицейских ботинок, то бросал свое дело и скрывался куда-нибудь в тень, за угол. У опытных преступников был натренированный слух, и они даже знали, в каких местах контролирующих полицейский ревизор встречается с патрулем. Их храбрость была удивительна. Вспоминается дерзкая кража в старом доме «У Штайгеров» (U Stajgru) в Водичковой улице, на месте которого теперь стоит торговый дом «У Новаков» (U Novaku). Там кто-то умер, кажется, сам старый пан пивовар Киттл. За день до похорон в комнате второго этажа стоял уже катафалк с гробом покойника, вокруг катафалка горели огромные свечи, комната была хорошо освещена. Были открыты окна соседней комнаты, темной. На первом этаже дома был трактир. После полуночи воры пришли с лестницей, приставили ее к окну темной комнаты, залезли в дом и обокрали квартиру. Вот настолько тихо было на пражских улицах.

Но не всегда. На окраинах раздавались глухие крики драчунов, возгласы женщин, где многократно слышалось: «Патруль! Патруль!» Особенно известна была правая сторона Карловой площади, где было несколько пивоваренских трактиров, и самый известный притон - «У Подушков» (U Podusku). Там не справлялся обычный полицейский патруль, туда спешил военный из ближайших Тринитарских казарм в Лазарской улице. К Подушкам ходили военные, которые все недоразумения между собой и гражданскими лицами выясняли с помощью штыка.

Йозеф Лада. Ночной сторож

Итак, Прага спит. На редкость тихо бывало в верхней части улицы Житнобранской, на площадях Вацлавской и Сеноважной. Ворота были закрыты всю ночь до 5 часов утра. Кроме каких-нибудь легких дрожек никакая тяжелая повозка не громыхала горбатой мостовой. Зато у ворот начиналось таинственное движение, будто на столицу королевства готовилось вражеское нападение или осада. Летом рано на рассвете, зимой еще темной ночью оживали все дороги, ведущие к Праге. Деревенские повозки, привозившие фрукты и овощи, живую и убитую домашнюю птицу, а главное небольшие тележки молочников, которые тащили собаки, превращались в бесконечную стену. Долгие годы Прагу снабжали молоком молочники, скупавшие у хозяев из ближайших и удаленных деревень молоко и каждый день привозившие его в закрытых бадьях. Старались обогнать друг друга, чтобы быть ближе к воротам. Под пражскими крепостными стенами тогда еще были глубокие и широкие рвы, через которые вели мосты. Тихо спящая Прага не имела представления, какой шум поднимается за воротами. Летом торговцам еще было неплохо, а зимой в мороз и метель - намного хуже. У коней примерзали ноги, головы окутывало облако пара, из ноздрей висели длинные сосульки, собаки были покрыты инеем. Также страдали и люди, прятались ли в сено на повозках или перетаптывались около них. Наконец, после 5 часов ворота открывались, и вся процессия повозок ломилась через них в город. Приезжали от Карлина, от Новых ворот по равнине, от Конских и Житных по склону Вацлавской площади и Житнобранской улице. Повозки грохотали по горбатой мостовой, собаки, почуявшие приближающийся конец пути и долгожданный отдых, лаяли.

Весь этот грохот был для Праги будильником, по крайней мере, тем улицам, в которые направлялся главный поток. Эта первая атака движения из деревень продолжалась долгое время, жители узких улиц и квартир на первом этаже (тогда еще было много таких жилищ) получали это первыми.

Молочница

Повозки молочников расползлись по Праге, на улицах открылись временные передвижные пункты продажи. Эти молочники и молочницы вставали дома уже в 3 часа ночи, а теперь дрожали на утренней прохладе, хотя и было лето. Зимой они были одеты в несколько пальто, закутаны шалями, ноги в сапогах, обвернутых соломой, на голове шапка с ушами, бабки в нескольких юбках, вязаных рукавицах - ничего не помогало, от всех шел пар. Тяжело им было, а еще хуже собакам, тащившим повозку, которые, утомленные, выдыхали тучи пара в ледяной воздух. Но добрые молочницы, прежде чем открыть крышки с бадей, для своих четвероногих помощников стелили солому на холодную мостовую и прикрывали их тела тряпками и грубым покрывалом.

Пражским жителям оставалось еще немного сна. Молодые люди, ученики, купцы и лавочники, разбуженные уличным шумом, переворачивались на другой бок, чтобы еще немного поспать. В тех трущобах за магазином было холодно, в магазинах еще холоднее, а под одеялом так сладко!

В 6 часов открывались ворота дома, повара выбегали за молоком, хлебом и другими продуктами, и в это время везде уже должно быть открыто. Обычно в половине шестого, самое позднее без четверти шесть везде гремели железные засовы, двери магазинов открывались, газовые лампы зажигались, а в мелких магазинах и у лавочников чадили керосиновые лампы.

До восьми, девяти часов у молочниц все было продано. Потом они собирали по трактирам остатки еды для собак и для своей домашней скотины, и все эти соусы наливали в пустые бадьи из-под молока и везли домой. Дома бадьи мыли, возможно, обдавали паром, но позже был запрет возить остатки еды в посуде для молока.

В девять часов молочницы собирались домой, а собаки радостно лаяли, что закончилась еще одна работа, и спешили домой с легким грузом. Но их радость длилась недолго. Молочники и молочницы, едва покинув Прагу, садились на свои повозки и ехали по имениям, а собаки еле ноги переставляли от усталости. Прага не допускала такую «красивую» езду, вероятно, под влиянием общества защиты животных, но кто мог следовать за той «кавалькадой» куда-нибудь в Михле, Забеглице, Крч, Велеславин и Бог знает куда. В Праге появилось сравнение: изнуренный, как собака молочника.
1922

Ignát Herrmann

гл.страница	легенды	мистика	старая прага	дома, улицы	выставки	контакты