Причудливый Рудольф
Его высокий интеллект в сочетании с незаурядной просвещенностью сосредоточился на других вопросах. Рудольфа интересовали произведения искусства и эксперименты, позволяющие проникнуть в тайны естественных наук. Несомненно, здесь проявилось влияние развитой ренессансной культуры и придворного искусства Испании времен короля Филиппа. Однако в Вене наклонности наследника вызывали опасения, сможет ли человек такого склада характера управлять империей. Еще во время пребывания в Испании Алонсо Санчес Коэльо написал портрет Рудольфа. На нем изображен молодой человек в ренессансном костюме с кружевным воротником и шляпой с пером. Однако одежда не так важна, как его лицо, глаза. На портрете Рудольф выглядит худощавым, у него еще нет усов и бороды, а видна только небольшая бородка, и глаза с язвительным взглядом. К тому же правый глаз как-то несимметрично скошен, а потом видим его губы и бородку. Та бородка выдвинута вперед, но не энергично, а будто нечаянно. Вокруг губ (видно, что это габсбургские губы, особенно нижняя) блуждает усмешка. Даже, скорее, ухмылка.
Далеко не все, чему его научили и к чему он был «привитый», соединилось с его духовной сущностью. Рудольф дисциплинированно впитывал театральное поведение, освоил королевское высокое положение, привык к помпезности, не сомневался в своей божественной неприкосновенности. Умел изобразить гнев. Был воспитан в строгом католичестве и получил фантазии об исторической миссии габсбургских правителей. Помогли ему вжиться в роль сверхчеловека, но тем самым обрекли его на замкнутость, которая со временем усиливалась. Габсбурги дождались превосходного военного триумфа. Сводному брату испанского короля Филиппа, дону Хуану Австрийскому, мужественному воину и кавалеру, известному донжуановским успехом у женщин, было доверено командование огромной испанской флотилией, которая направилась к Греции, чтобы там сразиться с флотом османских турок. Не исключено, что оба принца, Рудольф и Арношт, которые сели на корабль в Барселоне, среди добровольцев этой эскадры могли встретить Мигеля Сервантеса де Сааведра. Т.к. корабль они покинули в Генуе и дальше не следовали, то не могил видеть, как Сервантес в триумфальной битве у Лепанто в сентябре 1571 года лишился левой руки. К счастью, у него осталась правая рука, и он смог написать своего знаменитого «Дон Кихота из Ламанчи». В то время, когда Дон Хуан победил турок и направился в царство бессмертия, овеянный множеством любовных интриг, в то время, когда тяжело раненый Сервантес лежал где-то в трюме и его перевязывали фельдшеры, в эти дни будущий чешский король Рудольф II испытывал радость от возвращения домой, в мир, менее помпезный, но и менее богатый, зато хотя бы приветливый.
Император Максимилиан понимал, что нарекания на его сына в некоторой мере справедливы, ему не оставалось ничего, как ждать, пока Рудольф (как и Арношт) привыкнет к венскому окружению и приспособится к нему. Как бы он ни был терпелив, исправления Рудольфа так и не дождался. От холодной надменности в отношениях с людьми принц не избавился, что было в противоречии с его душевным характером, о котором говорили много свидетелей. Главное, что Рудольф был снова дома и прижился. Он привык к роскоши собственного двора (в Мадриде за ним ухаживало около сотни камердинеров и дворян) и в Вене свой персонал еще увеличил. Но времени на личные увлечения и личную жизнь не было. Наряду со многими нерешенными политическими вопросами на глазах у Рудольфа скапливались и семейные проблемы.
Если было немного, то где искать? Например, во Франции. Одновременно с Анной (старшей сестрой Рудольфа, которая вышла замуж за своего дядю, испанского короля Филиппа) сыграла свадьбу и младшая сестра Алжбета. Шестнадцатилетней она вышла замуж за французского короля Карла IX. У Габсбургов уже стало традицией жениться на своих племянницах. Началась круговерть торжеств, турнир следовал за турниром, зрелище за зрелищем, пир за пиром. Рудольф и его брат участвовали в свадебном веселье, как предписывали придворные нравы и традиции. Седели за праздничными столами, смотрели представления и на пешем турнире продемонстрировали, чему из мужских развлечений научились в Испании. Венское дворянство интересовалось, как сильно на них оказало влияние испанское воспитание. Внимание было сосредоточено на Рудольфе как будущем наследнике трона. Первые месяцы после возвращения из Испании Рудольф осматривался, и лицо этого неразговорчивого важного молодого человека все больше хмурилось. Когда советники отца посвящали его в те или иные вопросы, он видел, что у него нет ни однозначного, ни простого решения. Представление, что вскоре судьба положит на его плечи, угнетало Рудольфа. Уже представлял: государственная работа в своей сущности - серая скучная деятельность, полная торговли и бюрократии. А также интриг. Помещения венского двора были переполнены карьеристами и подхалимами. Родственники были ничем не лучше. Все эти любимые дяди Карл и Фердинанд, любимые братья Арношт, Матиаш, Максимилиан, Альбрехт, Вацлав - у всех были собственные амбиции, все хотели реализоваться, а главное - хорошо жить. Альбрехт с Вацлавом были пока «на стажировке» в Мадриде, зато тщеславные дядюшки (братья отца Карл с Фердинандом) при каждом удобном случае показывали Рудольфу превосходство своего возраста и опыта. В этом было много ревности. Всех приближенных Рудольфа судьба оттеснила, а он их опередил в карьере. Например, среди них был наглый, неотесанный, разбалованный Матиаш. Пятнадцатилетний принц с преувеличенной самооценкой, не имеющий сомнений… уже тогда было видно, что сосуществование с ним будет трудным, конфликтным. Матиаша Рудольф не слишком любил.
Прошел первый год пребывания Рудольфа в Центральной Европе, и принц знал, что его ждет. Так мечтал вернуться домой! Но действительность бывает проще, чем представления. Замкнутость принца усиливалась. Уже при дворе шептались, что Рудольф чудаковатый… Тем временем освободился трон в Польше, и Максимилиан напряг все силы, чтобы продвинуть своего младшего сына Арношта. Огромную работу провел чешский дипломат Вилем из Рожмберка, который вел переговоры с польским дворянством настолько деловито, что часть панов предложила ему вместо Арношта самому принять польскую корону. Этот удивительный поворот вызвал в Вене большое огорчение. Рожмберку пришлось объяснять и оправдываться, что он не выставлял собственную кандидатуру и короля не предал. Пока все это разрешилось, в польские дела вмешалась Франция. Когда выяснилось, что Арношт своей бесцветностью не произвел на поляков никакого впечатления, успех отмечала французская конкуренция. Индржих Валуа стал королем Польши, а когда во Франции скончался его брат Карл IX, сбежал из Кракова в Париж. Начался новый раунд борьбы за польский трон. Максимилиан снова включился в нее для своего сына Арношта, и опять безуспешно. Польскую корону получил Штепан Батори, потому что согласился взять в жены пожилую, очень непривлекательную вдову по последнему Ягеллонскому королю. Молодой Арношт взял себя в руки и притворился ее ухажером, но бедняга, не получил ни старуху, ни королевство. Получится ли у него с третьей попытки? В 1572 году Рудольф в возрасте неполных двадцати лет был провозглашен в Братиславе венгерским королем. В его честь звонили в колокола в главных костелах и стреляли из пушек в Вене и в Праге. Венский двор принял решение венгерских сословий как успех. Рудольф получил первый королевский титул, однако об обратной стороне медали знал мало. Никто не отважился в этот радостный момент беспокоить его предупреждениями о трудностях, вытекающих из соседства с турками, на странность в отношениях между венгерскими сословиями и правителем, вызванную уже ограниченными государственными правами Габсбургов и другими специфическими обстоятельствами внутреннего развития Венгерского государства. В этом ему пришлось постепенно убедиться самому, будучи венгерским королем. Ситуация с венгерской коронацией Рудольфа была достаточно своеобразная. Новый король не сел на трон в столице. Пешт лежал в горячей зоне линии фронта, противоположный Будин был практически во власти турок. В качестве новой столицы была Братислава, тогда еще небольшой город с шеститысячным населением. В колокола не звонили, господствовала удушливая тревожная атмосфера - Братиславы достигло известие о резне гугенотов в Париже. Пресловутая Варфоломеевская ночь… Призрак той ночи сжал горло всем присутствующим. Это страшное убийство, вызванное религиозной нетерпимостью, шокировало не только гостей в Будапеште, но и всю Европу. Страх, вызванный бессмысленным кровопролитием на долгие годы парализовал доверие людей разных конфессий. По причинам, совершенно незначительным, снова и снова в разных местах в толпе вспыхивали психозы, незначительный импульс вызывал панику. Именно это произошло в Праге во время похорон Максимилиана II.
21 февраля 1575 года в Праге началось заседание чешского сейма. После нескольких лет отсрочки приехал в Прагу и император Максимилиан II, здоровье которого заметно ухудшалось. У него были причины считаться с чешскими сословиями, потому что хотел, чтобы одобрили назначение его старшего сына Рудольфа чешским королем. Это вызвало неприязнь папы римского. Максимилиан взялся за свои интриги, осыпал протестантов комплиментами, свою сдержанность и медлительность сваливал на католиков, на другой стороне оправдывался перед нунцием, что его обещания были вынужденными, хвалился своим несогласием и очень красноречиво уверял римский двор в своих намерениях. В результате через несколько дней Рудольф был утвержден чешским королем. Сословия не подумали об изменении коронационной присяги: Рудольф присягал во имя Девы Марии, что не делал Максимилиан, и торжественно принял причастие в присутствии католиков. 22 сентября 1575 года Рудольф, хотя скромно и поспешно, был коронован в Святовитском доме. На королевский пир ослабевшего императора Максимилиана принесли на носилках. Королевский подъем Рудольфа стал одновременно печальным концом жизни Максимилиана. Он спешил привести сына ко всем рангам, пока не пришла смерть. Чешские сословия проявили понимание и пошли навстречу, имперские курфюрсты также не создавали проблем, и Рудольф после венгерской и чешской короны получил третью - римско-немецкую. Все эти торопливо и небрежно подготовленные торжества ухудшали здоровье Максимилиана. Добавились еще осложнения почек, однако, он прожил еще год. Ишемическая болезнь сердца, усиленная другими болезнями, в октябре 1576 года завершила жизнь императора. Умер в Регенсбурге, но его забальзамированное тело Рудольф похоронил в пражской святовитской гробнице. Сделал это с полугодовой задержкой. Семья сначала хотела похоронить его в Вене, но там свирепствовала чума. Тщательно подготовленные пражские похороны Максимилиана превратились в трагикомический гротеск.
Дворяне с высокими сановниками тоже разбежались и попрятались. Носилки с покойным были оставлены на Малом рыночке. И только Рудольф II, окруженный несколькими оставшимися стражниками, не потерял самообладания и остался около гроба. Над Прагой витал призрак Варфоломеевой ночи. Ужас от возможной резни между католиками и протестантами перерос в психоз толпы. Прошло два или три часа, пока участники погребальной процессии поверили, что нет никакого заговора и никакая опасность им не угрожает. Только потом процессия снова выстроилась. Это было очень символично. Проявление нездорового коллективного страха сопровождал Рудольфа, когда он хоронил отца на Пражском граде. Будто бы этот призрак тревоги не должен был покидать крепостные стены. Josef Veselý, Josef Janáček |
| главная страница | легенды | мистика | старая прага | дома, улицы | выставки | выставки |
|---|