гл.страница | легенды | мистика | старая Прага | дома, улицы | выставки | контакты |
---|
Как яростный морской прибой, шум санации с каждым днем все резче бьется в ворота здешнего Пятого квартала и медленно, но неумолимо, отрывает часть за частью от скопления сумрачных кривых улочек, проходов и трущоб старого еврейского гетто.
Под ударами санации падают пережившие века уголки запутанного лабиринта Йозефова с ветхими домами, подобными норам крота, и удивительными тайниками, магазинами, катакомбами и подвалами, от которых веет душной атмосферой лавки старьевщика. Из этой безобразной местности исчезают и известные йозефовские трактиры, хаос подозрительный кофеен от ничтожного «Склипека» (Sklipek) до великолепного «Мезон Руж» (Maison Rouge) пражского демимонда. И навсегда закрываются двери убежища бродячей челяди, ночные пивные «Лусковиц» (Luskovic), «Генерал» (Jeneral), «Старая пани» (Stara pani), «У Трех карпов» (U trech kapru), «Денница» (Dennice) и «Батальон» (Batalion) напротив «Зеленой жабы» (Zelena zaba) напротив русского костела, а с ними и прародина львов и львиц Пятого квартала, давнего района пражских гризеток и приверженцев ночной жизни. Под девизом санации весь этот Вавилон будет перевернут, перекопан так, что не останется камня на камне. Уже началось «великое переселение народов» - из этих мест уже отправились толпы коренных старьевщиков с кладовыми разбитой обуви, курительных трубок, старой одежды, скобяным товаром, кожей, а за ними полчища крыс. Когда в скором времени дело уничтожения будет завершено и на руинах гетто встанет новая золотая Прага с великолепными садами, то несомненно, прохожие на ее прекрасных проспектах с удивлением вспомнят об ушедших временах, когда на месте широких улиц и роскошных современных дворцов стояли будки со старьем, когда на углах пекли и продавали пончики, гусиные потрошки, рыбу и колбаски из рубленных потрохов, и где главная улица - Йозефовская - была местом ежедневных сборищ пражских хулиганов!
Исчезнут лавки еврейских старьевщиков со старыми тряпками, стеклом, костью и железом, известные салоны демимонда «У Дворжачки» (U Dvoracky) и «Фридманки» (Friedmanky) напротив «Склипека». Не станет мерзких притонов проституции в Узкой, Рабинской, Цыканской, Врабчей и Слепой улицах на углу Йозефовской, где происходили тайные злодеяния, кражи, убийства с шумными «прогулками» подозрительных индивидуумов «самой темной Праги». Все это уйдет с остатками жестоких времен, года тут племя пражских евреев бедствовало как толпа изгоев и наследников трудной судьбы.
Доныне можно увидеть в Червеной улице, раньше Новой Поштовской, старый дом почты, по двору которого был тайный ход до синагоги напротив Цыканской улицы. В длинных темных коридорах этого дома евреи скрывались, когда в гетто направлялся подстрекаемый пражский люд под предлогом, что евреи отравляют пражские колодцы и распространяют холеру и чуму. Мрачные улочки вокруг еврейской бойни и мясных магазинов, выкрашенных в красный цвет, идущие от Староновой синагоги на юг мимо еврейской ратуши к синагоге Высокая школа, построенной Мардохаем Майзлом, часто бывали местом кровопролития - здесь текла кровь ненавистных евреев. А Червеный пятачок у Староновой синагоги, окрестности которой исчезают со света в процессе санации, видел еще 130 лет назад во время голода в Праге сцены ужаса и страданий, которые лично прекратил только император Иосиф II.
В 1770 году в Чехии в результате неурожая и губительных наводнений свирепствовала чума. Люди умирали от голода и болезни, города и деревни напоминали кладбища, а эпидемия стиснула в своих жутких когтях и самое сердце страны Прагу, и страшнее всего в душном гетто, переполненном беднотой. Там, в узких сырых улочках и бедных, непригодных для жизни домах, лежали тысячи больных, отчаявшихся, умирающих от голода горемык, над которыми никто не хотел сжалиться даже тогда, когда император лично прибыл в страну, чтобы сократить бедствие и оказать помощь. Никто не хотел уменьшить муки умирающих евреев, выброшенных в заколдованный угол безобразного Пятого квартала.
После этого чиновники испуганно пятились из гетто, в котором голод начал ежедневно косить столько жертв, что им не хватало могил, а чумное дыхание смерти разносилось по запутанным улочкам гетто, будучи единственным освободителем несчастных изгоев. Из опасения, чтобы чума не распространилась далее по Праге, железные ворота гетто были закрыты совсем. Никто не смел выйти из Еврейского города, если не только не предъявил деньги страже, но и не доказал своим веселым внешним видом, что он не опасен, врачу, жившему у ворот, который давал письменное подтверждение его здоровья. Отчаяние жителей гетто достигло пика, когда последний лекарь умер в нем от чумы, и люди остались совершенно без помощи, отлученные от остального мира, как арестанты в огромной тюрьме.
Посреди площади был поставлен алтарь, на котором лежала книга Закона. Около него заняли место раввин с проповедником и певцом, окруженные собранием. Они должны были запеть старые песни и псалмы, которые тысячу лет назад звучали на еврейской родине в Соломоновом храме. Когда пробил час, чтобы начали общую молитву всей еврейской общины, открылись двери сразу всех домов в гетто, и из них вышли бледные печальные люди, обессиленные и пошатывающиеся, одетые в белое молитвенное облачение. В тот день не было разделения, мужчины молились около женщин, и все их молитвы должны были слиться в могучую просьбу, которая бы вознеслась к небу, как единая мольба о спасении и милосердии. И тут действительно произошло чудо! Когда пробил одиннадцатый час на башнях пражских храмов, а тысячи погибающих евреев лежали на мостовой в плаче и молитвах к справедливому Богу, со стороны железных ворот гетто раздался мощный удар. Загремели засовы, опущенные решетки разлетелись настежь, оцепеневшая стража отдала честь, и за толпами молящихся людей показался высокий величественный человек в сопровождении многочисленного войска.
Его лицо, полное доброты и любви, его большие синие очи, сияющие благородством, поневоле в отчаявшихся людях возродили веру, что это ангел торопится к ним на помощь. Когда же пришедший склонился со слезами на глазах к больным и умирающим и начал их утешать, гладить их лица, не опасаясь заразы или смерти, каждый поверил, что это неземное видение. Потому что кто бы из людей этого мира плакал над страданиями проклятых евреев? Ряды молящихся невольно с почтением расступились перед незнакомцем, когда он направился к площади, прямо к алтарю, около которого собрались старейшины еврейской общины. Пение умолкло, и старенький раввин замер и прекратил молитву, увидев ясное лицо пришедшего, так хорошо ему знакомое. Лицо, дрожащее от сострадания и красивые глаза, синие, как небо, будто бы отражающееся в них. Ах, Боже! До слуха раввина донесся мягкий голос, который говорил: «Позвольте мне помолиться вместе с вами и попросить Бога о помощи». Раввин замер, слова повисли на его дрожащих губах, и он с удивлением посмотрел на незнакомца, не в силах поверить своему сердцу, переполненному счастьем и ликованием. «Я пришел вам помочь, бедняги»,- добавил пришедший. - «Хочу посмотреть, как вы живете, и вижу, что прибыл как раз вовремя. Если вы выставили свое несчастье на улицу, чтобы Бог увидел ее с неба, то хорошо, что ее увидел также и я. Бог послал меня сюда, чтобы я принес вам помощь, и я своим словом ручаюсь, что вы ее получите. Только сегодня я узнал о жестокости, с какой с вами обращались. Больше такого не повторится никогда! Я пришел в Прагу, чтобы помочь всем страдающим, и вам в том числе, вы тоже мой народ. Сегодня же у вас будет врач, лекарство и много продуктов, чтобы вы не страдали от голода. Налоги вам будут прощены, а особый налог, на который город имеет право, я заплачу за вас сам. Железные ворота, отделяющие гетто от Праги, с сегодняшнего дня останутся открытыми навсегда и больше не будут препятствием для вашей свободы. Хочу быть справедливым ко всем людям, истребить неволю и варварство. Ну же, сегодня последний день вашего угнетения! Раввин слушал с большим удивлением, будто бы сам Бог говорил с ним. Его лицо, недавно еще печальное и мрачное, засияло, и он, вскинув руки в небо, воскликнул ликующим голосом, разносящимся вдаль: «Бог нас услышал! Послал нам своего ангела! Смотрите, тот, кто стоит здесь перед нами - это сам император!» «Император, император Иосиф принес нам спасение», - и толпы обессиленных, обнищавших людей как по волшебству приободрились, разнося по гетто радостную весть: конец угнетения гетто, произошло то, что еще ни один правитель не делал! Наш добрый император смиловался над отверженными евреями, причислил их к своему народу. Они для него не только евреи, но и люди, как все остальные!
Он начал то, что Прага сама сегодня завершает. Он прекратил существование железных ворот Еврейского города как барьера свободы одной угнетенной категории своего населения. Матушка-Прага, одинаково справедливая ко всем своим детям, сегодня сносит рычагом санации мрачное гетто, чтобы на месте бывшего угнетения и нужды сотворила лучшее будущее для нового, красивого своего района для процветания всех жителей современной, красивой, могущественной золотой Праги славянской. Karel Ladislav Kukla, 1896 | |||||||||
гл.страница | легенды | мистика | старая Прага | дома, улицы | выставки | контакты |
---|