Майзелова улицаЗа перекрестком с Йозефовской улицей нынешняя Майзлова улица называлась Златой, позже Узкой. Хотя улица была действительно узкой, но была одной из самых оживленных во всем гетто. Это была людная торговая артерия. В конце 19 века вместе с превращением Йозефова в квартал бедняков в ней сосредоточилась мелкая торговля в лавках старьевщиков, расположенных одна возле другой. Некоторые художники находили здесь сюжеты для своих жанровых картин из жизни еврейского квартала.
До 1870 года у Узкой улицы было романтичное название Злата. Согласно одной еврейской легенде в ней был рассыпан уголь, превратившийся в золото. Или название было связано с домом «У Золотого лица», стоявшим в самом начале улицы у костела св. Микулаша? Более вероятным будет происхождение названия от здешних ювелирных мастерских и успешных торговцев, которым выгодное расположение улицы помогло быстро разбогатеть.
Однажды странный человек попросил ее помочь его жене, увлек к реке, и там, спустившись под воду по красивой белой лестнице, сопровождаемая незнакомцем, она вдруг оказалась в прекрасном дворце и перед собою увидела свою племянницу Гану. Долго рассказывала Гана о своей счастливой жизни с водяным, но просила ни за что не открывать эту тайну отцу. Три дня и три ночи отсутствовала Шифра, а когда на свет появился ребенок, вернулась домой, взяв у водяного уголь, который превратился в золото. Она шла, и по всему пути ее следования, от реки к дому, оставались золотые россыпи. Дивился такому чуду народ и прозвал с тех пор улочку - Золотой. А Кальман, хоть и разбогател, все же таял на глазах от горя. Сострадая ему, не удержалась Шифра, рассказала несчастному отцу тайну дочери, нарушив обет молчания. И хоть исчезли вмиг золотые запасы в семье, но счастливая улыбка старого Кальмана была лучшей наградой. С тех пор часто можно было встретить его на берегу реки, подолгу зовущего свою дочь, но в ответ раздавалось лишь жалобное мяуканье черной кошки с большими зелеными глазами. Прозаический 19 век заменил это название на обычное - Узкая. А сегодня улица носит имя первого капиталиста своего времени, великого кредитора королевской палаты, и напоминает золотые времена пражских евреев. В том их унижении Майзл обеспечил им хотя бы покой и в ограде гетто щедрой рукой дал им некоторые дары, сохранившиеся и доныне. Время правления Рудольфа II (1575-1611) было для Еврейского Города периодом расцвета, относительного покоя и расширения. Евреи покупали к югу между улицами Узкой и Майзловой. Здесь между домами был незастроенный участок, на котором Майзл получил разрешение от императора построить свою частную синагогу. Она стала потом духовным центром нового участка южнее от Жидовской (позже Йозефовской) улицы. Примас Майзл не экономил золото. В гетто вымостил улицы, построил две синагоги, одна из которых носит его имя, в храмы дал драгоценные Торы и Заповеди Моисея, построил баню, приют, помогал бедным, привел в порядок общину, ежегодно двух бедных девушек-сироток выдавал замуж с приданным.
Майзл был практичным человеком, поэтому не верил ни в свои привилегии, ни в приветливость высокопоставленных панов. Он предчувствовал, что после его смерти придут конфисковать его имущество. Перед смертью он договорился с мудрым раввином Левом, как сохранить хотя бы часть денег. Жену Майзла Фроммет не посвятили в свой план, чтобы она не проговорилась. О, мудрые раввины, если бы вы позвали и пани Фроммет на свой совет! Согласно договоренности старый Майзл на смертном одре велел жене Фроммет, чтобы она выдала раввину деньги «для бедных». Пани Фроммет воспротивилась, Майзл ругал ее, но ничего не объяснил. Так в ворчании и отошел в мир иной, а паны из королевской палаты поспешили забрать все, пока не явились другие хитрецы. Сразу после похорон императорский камергер Ланг прибрал ценные бумаги покойного, а императорская палата, пан из Штенберка конфисковали огромное количество наличных денег как собственность, которая принадлежит королю. Наследники великого финансиста стали бедняками. Майзл остался бездетным. В шутку намекая на свое имя и большое богатство, он называл себя «мышь, которая лежит на деньгах» (Майзл на языке идиш - «мышка»). Смерть Майзла гетто ощутило очень скоро. В 1602 году возобновились требования изгнать евреев. В гетто погасло солнце, засиявшее во время правления Максимилиана, страх поселился в узких улицах и домах детей Израиля. О появлении богатства Мордехая Майзла сложилась легенда: В 16 веке жил в гетто богатый и уважаемый примас рабби Ицхак. Однажды он проезжал через лес и заметил в зарослях свет. Примас пошел туда, чтобы спросить дорогу, но вместо людей увидел двух гномов, бравших золото и серебро из большой груды и относивших монеты в мешочках в лес. Рабби Ицхак не испугался и спросил гномов, кому достанется все это богатство. Гномы ответили, что не ему, а другому человеку из гетто и не раньше, чем его дочь выйдет замуж. Примас попросил три монетки на память, гномы согласились обменять их на три дуката, а потом мгновенно исчезли в зарослях. Всю ночь рабби Ицхак обдумывал, как ему найти будущего обладателя монет. Если положить монеты на улице, их подберет именно тот, кому монеты предназначаются. Три дня каждое утро примас клал под свое окно по монетке, завернутой в лоскуток. Многочисленные прохожие не обращали внимания на монетки, но каждый вечер прибегал один и тот же оборванный и грязный мальчик и забирал монетки. Примас объявил о пропаже денег, мальчик к нему явился и вернул монетки, рассказав, что ему приснился сон о том, что под окном примаса он найдет деньги. Звали мальчика Мордехай Майзл. Примас понял, что нашел того, кого искал, познакомился с родителями мальчика и однажды предложил им отдать мальчика ему на воспитание. Мордехай поселился в семье примаса. Рос он возле дочери рабби Ицхака, и когда они повзрослели, то полюбили друг друга и поженились. Примас ожидал, что богатство вот-вот свалится на них, но ничего не происходило. Примас начинал злиться на Мордехая, сожалея, что отдал свою дочь за бедняка, и молодым пришлось поселиться отдельно. Дела у Мордехая шли успешно, в торговле он был удачлив, люди считали его порядочным человеком. Как-то зашел к нему крестьянин и попросил серп и косу, однако денег у него не было, и он оставил в залог старый сундук со сломанным замком. Вдруг сундук сам открылся и оказался полон золота и серебра. Когда об этом узнал рабби Ицхак, он рассказал Мордехаю про свою встречу с гномами.
На этом месте было двое ворот - одни закрывали Узкую улицу, другие стояли поперек Яхимовой улицы. Именно граница Еврейского Города объясняет, почему оба дома при устье Яхимовой улицы выступали вперед за линию улицы. На обеих сторонах пограничной стены образовались небольшие площади, где собирались люди, ожидающие открытия ворот. На этих местах происходили первые торговые сделки, люди узнавали новости, а также это было место частых ссор и споров. Наблюдение за этими инцидентами входило в обязанность сторожей и инспекторов ворот гетто. После закрытия ворот около них можно было и переночевать. Перед домом на площади была водокачка и газовый фонарь.
Под ударами санации рухнули пережившие века уголки запутанного лабиринта Йозефова с ветхими домами, подобными норам крота, и удивительными тайниками, магазинами, катакомбами и подвалами. Мнение старожилов и переселенцев в бывший Пятый квартал одинаково - genius loci Пражского гетто пережил и самое большое бедствие в своей истории - санацию. Если что-то физически исчезает с лица земли, еще не означает, что оно исчезает из нашей памяти. Больше подробностей и мистики в книге Галины Пунтусовой «Тайны старой Праги» том 1, который вышел в 2014 году в издательстве «Деметра»© При использовании материалов просьба указывать ссылку на сайт www.prahafx.ru |
гл.страница | легенды | мистика | старая Прага | дома, улицы | выставки | контакты |
---|